Духовный хэнд-мейд наших предков.

В отличие от нас, обитателей асфальтово-бетонных джунглей, наши крестьянские предки жили в окружении вещей сделанных своими руками. Это касалось самого жилища, домашней утвари, одежды и обуви, прочих предметов обихода. Некоторые изделия сельских мастеров можно смело считать произведениями искусства. Но не только быт интересовал их - духовная сфера всегда занимала немаловажное место в жизни русского человека. Так явился на свет феномен народной иконы.

Вопрос о том, что же такое народная икона, на сегодняшний день остается до конца не определённым. Когда и где она зародилась, каков ареал её распространения? Можно ли считать синонимами народную икону, наивную икону и икону крестьянскую и в чём их различие? Высоколобые мужи из числа профессиональных художников, искусствоведов, реставраторов, историков к общему мнению пока не пришли. Да и не мудрено, ведь до недавнего времени термина «народная икона» практически не существовало, хотя сама народная икона бытовала в домашних иконостасах наших предков много веков. При всем этом, служители церкви не очень жаловали её, обвиняя в слишком вольном обращении с канонами и излишней приверженности фольклорным и языческим образцам, а искусствоведы зачастую игнорировали, считая малоценным промежуточным звеном между декоративно-прикладным искусством и иконописью.

Первое серьёзное исследование на эту тему появилось лишь в 1971 году (речь идёт о явлении с многовековой историей!). Советский историк, славист В.Д.Королюк опубликовал работу «Русская крестьянская иконопись (традиции и развитие)». И хотя она скорее поставила вопросы, чем дала ответы, это был настоящий прорыв – народная икона была наконец-то выделена из общего ряда поздней русской иконописи, и её также перестали рассматривать вместе с другими видами крестьянского творчества (с расписными прялками, сундуками и туесами).

Сразу после этого стало понятно, что её история гораздо сложнее и длиннее во временном плане и шире в географическом, чем принято было думать ранее. А художественную ценность многих образцов не увидит разве что слепец. О том, каково духовное значение таких икон, судить, конечно, не мне, но как могут не трогать эти искренние, добрые и наивные лики? Создавались они чаще всего простым крестьянином для себя или для такого же неискушенного и нетребовательного заказчика-односельчанина, но писались с душой, старательно, восполняя недостаток живописной выучки и богословских познаний фантазией и добротностью. Помните гоголевского Вакулу? Ведь все началось с картины Страшного суда, "намалёванной" кузнецом, из-за неё черт решил отомстить сыну Солохи и украл месяц. Ну, а дальше всем известно...

Основными причинами появления самодеятельной иконы принято считать:

• бедность сельского населения (купить настоящую профессиональную икону мог не каждый);
• огромность территории нашей страны и плохая связь периферии с крупными иконописными центрами (иконописцы Новгорода, Ростова, Пскова, Суздаля не могли обеспечить всех желающих совершенными и доступными молельными образами);
• и конечно большой спрос, обусловленный религиозностью и искренней верой простого народа в помощь и чудодейственную силу священного образа.

А спрос, как известно, рождает предложение. Но вот, что удивительно: именно стремление к удешевлению производства и недостаточный профессионализм художников-самоучек родил замечательные особенности народной иконы: лаконизм и почти детская упрощенность изображения, строгость и аскетизм цветовых решений. Самодеятельные богомазы почти никогда не пользовались образцами-прорисями и отсюда потрясающая индивидуальность каждой работы, авторская самобытность, неизбитость композиции, образа и сюжета, всё от себя и через себя (хотя отсюда же и многочисленные «ляпы»). Отсутствие специального богословского образования у художников вылилось в фольклорность и сказочность известных образов, мифологизацию трактовок распространенных сюжетов. Оседлость (в географическом и духовном смысле) деревенских живописцев отразилась в редких ликах местночтимых святых. Мастера народной иконы не использовали классических иконописных технологий (их произведения часто не имели не только позолоты, ковчега, но и левкаса-основы), зато ремесленной стороной своей работы они владели в совершенстве, и те иконы, которым более или менее повезло с хранением, дошли до наших дней в весьма неплохом состоянии.

Однако долгое время никакого научного ажиотажа вокруг этого уникального предмета исследований не наблюдалось. Можно сказать, что интерес к нему проявляли лишь частные коллекционеры.

Именно по их инициативе в 2011 году была организована первая выставка народной иконы. В экспозиции были представлены более 300 уникальных икон. Среди них не только живописные, но и резные, меднолитые и эмалевые образа. Произошло это в Музее фресок Дионисия (филиал Кирилло-Белозерского музея-заповедника). Но при всем моем уважении и безграничной любви (без иронии) к провинциальным музеям, село Ферапонтово находится в 20-ти километрах от районного центра, в 150 –от областного (велика земля вологодская!) и примерно в шестистах километрах как от Москвы, так и от Петербурга. Следующим пунктом остановки для выставки послужило село Вятское Ярославской области. Место безусловно замечательное, с пятисотлетней (!) историей, с музейным комплексом, включающим, художественную галерею, и, кажется, семь музеев. Одних только выявленных объектов культурного наследия более пятидесяти, да еще памятник Александру II работы Опекушина. И это при населении в тысячу человек! Но до областного центра 40 километров...

Как думаете: многие ли смогли увидеть шедевры, собранные энтузиастами и ценителями народной иконы? Хотя может это правильно, что интерес к крестьянскому искусству возродился в провинции, в сельских музеях?

Стараниями тех же людей выставка переехала в Екатеринбург. А это уже ни много ни мало - столица федерального округа, крупный культурный, научный, образовательный центр. А 19 июня (о, чудо!) экспозиция открылась в самом центре Москвы, на Пречистенке, в залах Музейно-выставочного комплекса Российской академии художеств. Она существенно пополнена экспонатами из государственных хранилищ: Государственного научно-исследовательского института реставрации, Ярославского музея-заповедника, музея Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Быть может это событие поможет вывести народную икону из тени невнимания и небрежения общественности? На наших глазах рождается новое направление в российском (а возможно и в мировом) искусствоведении. Ведь ничто другое, как этот странный и немного примитивный исторический хэнд-мейд, не передаёт так точно и достоверно незамысловатую, возможно слегка полуязыческую, но в то же время искреннюю и удивительно чистую веру наших предков.