На этот раз хочу показать еще один мастер-класс. Давайте я обзову его по-другому. Чтобы давать мастер-классы, во-первых, нужно быть мастером, во-вторых учителем, который преподает в классе. Ни того, ни другого у меня нет. Назову я его «экспериментальная мастерская».

Покажу, как я поизмывался над старинным натюрмортом гениального художника Jan Davidsz de Heem (1605-1684). В этой копии я нарушил многие законы живописи. Стараясь в финале придти к результату оригинала. Но судить вам.

Весь процесс написания этой работы был сокращен и упрощен по-максимуму. Поэтому, думаю, многие смогут это повторить — и многослойники, и аля-примщики. Это смесь непонятно каких техник.

Гагаринское — «Поехали...»

Дедушкиным способом, по клеточкам перерисовал рисунок на холст. И обвел его акриловой коричневой краской, чтобы рисунок не стирался от кисти с масляной краской.

Как пишут во многих уроках, заполняем краской плоскость холста. Какой краской? Да не важно — всякой. Можно зелененькой, можно синенькой, можно черненькой, в общем, какая у вас есть. Ну а лучше все же смотреть на оригинал и подбирать те цвета, которые соответствуют, это все-таки копия.

«А где имприматура (тонировка холста)?» — спросите вы. Какая имприматура, о чем это вы? Не знаю я никакой имприматуры.

Вот первый нарушенный закон многослойной живописи под старину.

Нарушаем дальше. Без всякой имприматуры я начал закрашивать предметы натюрморта в локальные цвета, а именно, тыквочка желтая, скатерть зеленая, фон тоже зеленый с добавлением синей. Надеялся, что эти цветные пятна сыграют роль и имприматуры и подмалевка.

Использованные краски на данном этапе: две прозрачные — травяная зеленая и голубая фц; две непрозрачные — кадмий красный светлый и желтый средний. Этих красок мне было достаточно для написания всей работы, позже добавился краплак розовый прочный.

Разберем эту мазню по полочкам. Фон — зеленая с голубой фц. Замазан весь рисунок, без обводки предметов, очень тонко, аж белый холст просвечивает. Что это дает в данной ситуации. А то, что контур рисунка гаснет, он нам не нужен в финале. И второе, я испытывал, как потом ляжет краска на этот не просушенный фон. Например, стеклянные бокалы, листья. Вот вам и АЛЯ-ПРИМА, по сырому.

Еще одно нарушение закона многослойной живописи.

Самый толстый бокал был написан все той же зеленой травяной и, смешиваясь прямо на холсте с фоновой краской, он вписался в тон. Все предметы, как я уже говорил, замазываю в родные цвета без света и теней. Чуток, где потемней побольше краски, где посветлей втираю тонко до холста. Это уже не аля-прима, а типа лессировочки, ведь холст просвечивает. Для красного винограда мне все же пришлось добавить краплак розовый прочный. Можно было и не брать эту краску, а смешать кадмий красный светлый с чутком голубой фц. Нет — сказал я себе — так не пойдет. Прозрачную с непрозрачной, лучше не мешать, да и химия у них разная, может «взорваться». Лучше чистенькими виноградик накалякать. Вот и вышло, красный виноград — голубая фц и краплак, зеленый виноград , та же травяная только тоненько в протирочку. А вот красные и желтые места чистыми кадмиями, но тоже тоненько на тройничке. Оранжевый цвет — на мясе, хлебе, апельсинах — те же кадмии, только в смеси между собой. Все намазано, как пьяным маляром на заборе, грязно, не аккуратно, но тонко и в правильных местах.

Что-то я разболтался.

Лучше один раз увидеть, чем сто строк читать. Внимательно смотрите. Дальше будет больше. Как сказал В. Кличко: «Не все могут в завтрашний день смотреть, верней смотреть могут все, но видят не все» — классика.

Вся эта мазня является то ли цветной имприматурой, то ли подмалевком, что за техника письма? Посмотрим, как дальше будет себя вести этот слой в старинном натюрморте. А пока его нужно просушить. На всю покраску этого «забора», вместе с рисунком ушло час, полтора с перекурчиками.

Слой высох. Глядя на оригинал, мне не понравилась тональность большей площади полотна. Я увел его из сине-зеленого в серый тон. Серый составил из голубой фц, зеленой травяной, пришлось взять еще одну коричневую краску — умбра жженая. Все это намесил в грязь и эту грязь чуток добавил в белила титановые и они испачкались, стали серыми. Белила титановые краска не прозрачная, но и не такая химическая, как цинковые. Поэтому я не боюсь смешивать титан с остальными красками. Есть у меня работы, которые давно написаны в таких смесях, со временем пороки не выявлены.

Этой же серой я прописал два фужера, которые по центру, уплотнил этим цветом толстый бокал и мазанул блюда, которые под мясом, виноградом, креветками и вазочку под фруктами.

Скатерть на столе прошелся травяной зеленой с добавлением кадмия желтого на выступающих складках. Мазня закончена без всякого намека, на мертвый (лунный) слой. Опять нарушение закона многослойной живописи.

Все так просто... кажись. Посмотрим, что будет дальше. А пока спать дня три — четыре, пусть сохнет этот слой. Почему так мало? А потому что тонко и на разбавителе с лачком.

Проснулся я через четыре дня, гляжу, а холст уж высох у меня.

Не меняя и не добавляя никаких красок, чтобы не пестрить, прописал виноградик, мяско, тыквочку, рачка красненького, фруктики пока все без ярких бликов. И заснул опять дня на три-четыре. Так же сохнет быстро, потому что тонко, в растирочку.

После недолгой (по меркам многослойной живописи) просушки, все теми же красками взялся за прописочку мелких деталей, уточнения всего и вся. Перед сеансом обезжирил и смазал уже льняным маслом, чтобы дольше полотно оставалось влажным, но писал на тройнике, чтобы потом быстрее высохло (хитрый, зараза). Ну, где тут законы многослойной живописи!? Добавил недостающих листьев, перед корзиной. Короче, повозился я с этой пропиской всего один сеанс, но часиков восемь ушло на это.

Вот, что получилось, после уже не мазни, но живописи. Это для меня самый ответственный сеанс письма. Тут нужно в точку попадать, не нарушая целостности общего и главное, как в музыке, не прыгать по тональности. У меня есть знакомые, которые одну песню в шести тональностях поют. Это надо так еще суметь…

Отвлекся. Смотрите, что получилось.

Вроде закончил, ну а раз так, забросил я эту картинку, чтобы глаза не мозолила и забыл на недельку. Потом взглянул свежим взглядом, сравнил с оригиналом и…

Намешал немножко краски той же палитры, которая была раньше и снова — здорова. Ну не понравился мне цвет синей тряпки, которая торчит из корзинки. Смазал маслицем это место и лессирнул эту тряпку голубой фц. Во, уже лучше. Кое-где блики подсветил, кое*где яркость притушил. Блики усиливал пастозно, тушил яркость лессировкой. Добавил по мелочи, что смог увидеть в оригинале репродукции и поставил подпись.

Анекдот:

Один критик сказал Пикассо — Такую мазню, может нарисовать любой ребенок.

Пикассо ответил — Нарисовать может любой, но подпись могу поставить только я.

Вот что получилось с подписью.

Только подпись не главное в этой картине. Главное — гвоздь.

Вот, уважаемые друзья, я сейчас увлекаюсь старинной многослойной живописью, экперементирую и так и сяк и наперекосяк. В построении этой картины имприматуры нет, слоев мало, вроде аля-прима, но тонко, не пастозно, без мазков с лессировками, вроде академический. И попробуй разбери, что это за стиль? Но зато не потрескается и не отвалится — нечему. Может, это акварель…

Делитесь своими наработками и комментариями в этом нелегком поиске истины живописи. Спасибо.